Я мамоновский казак

Князь, потомок Рюрика в 25-м колене, философ, острослов, воспитанник Карамзина, приятель Жуковского, участник Бородинской битвы, но прежде всего — мудрый старший наставник Пушкина, адресат его многочисленных писем и талантливый, глубокий поэт.О ком это?
Конечно, это Петр Андреевич Вяземский. Он родился в этот день в 1792 году.
Какое отношение он имеет к Дубровицам? Попробуем разобраться.
Родовое имение Вяземских, где Карамзин писал свою Историю государства Российского находилось в Остафьево. Близко? Очень.
Кстати Карамзин был учителем мальчика Пети.

1812 год. Наполеон вторгся в Россию. Московское дворянство кипит патриотическими чувствами. Другой русский аристократ, чей род также восходит к Рюрику, готов пожертвовать всем. "Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Ростопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание" - пишет Толстой в "Войне и мире". Мамонова вы все узнали, это один из владельцев Дубровиц - тот самый "сумасшедший" и масон, написавший устав Ордена русских рыцарей и построивший в Дубровицах крепость с пушками. А пока юный Петр Вяземский вступает в соседский Мамоновский казачий полк. Формирование полка идет медленно, крестянам втупившим в ополчение не хватает лошадей и обоза. Впрочем это не мешает отдельным членам полка принять участие в боевых действиях. В том числе и на Бородинском поле. Позднее Вяземский напишет:

Рифмы прочь, и перья в папку,
И долой мой модный фрак, -
Я надел медвежью шапку,
Я мамоновский казак!

Он получил предложение от генерала М.А. Милорадовича принять его "к себе в должности адъютанта". Первые военные впечатления П. А. Вяземский получил в Можайске: "Я застал тут многих из своих знакомых по московским балам и собраниям, и все они, более или менее, были изувечены после битвы, предшествовавшей Бородинской".

К свите генерала Милорадовича Вяземский присоединился в самом начале сражения - утром 26 августа 1812 года. Он писал: "Я так был неопытен в деле военном и такой мирный московский барич, что свист первой пули, пролетевшей надо мной, принял я за свист хлыстика. Обернулся назад и, видя, что никто за мной не едет, догадался я об истинном значении этого свиста". В ходе сражения лошадь под П. А. Вяземским была убита, но молодой князь "жалел, что эта пуля не попала мне в руку или ногу, хотя, каюсь, и не желал бы глубокой раны, а только чтоб закалилась на мне память о Бородинской битве". За участие в сражении он был награжден орденом Святого равноапостольного князя Владимира IV степени.

Свои воспоминания о 1812 г. П. А. Вяземский писал многие десятилетия спустя, и тон их - ироничный по отношению к самому себе - только добавляет доверия к автору, не побоявшемуся признаться в своей "не героичности" при виде грандиозной битвы.