Возможно, резьбой по камню императрицу увлек один из самых обожаемых ею фаворитов – Александр Ланской. После его ранней и неожиданной смерти (1784). страдающая Екатерина на короткое время охладела к геммам, но после 1785 году увлечение вспыхнуло с новой силой, постоянно подпитываясь страстным поклонением этому искусству нового любимца –
Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова.
Именно «красный кафтан», как называла его венценосная покровительница, способствовал приобретению в 1787 году знаменитой коллекции «антиков» Герцога Орлеанского. В благодарственном письме к зарубежному другу, барону А. Гримму, императрица выражала свои чувства, рожденные созерцанием резных камней: «Одному Богу известно, сколько радости дается ежедневным общением со всем этим. Это неисчерпаемый источник познаний» . А своему секретарю, небезызвестному А.В. Храповицкому, как-то сказала, что интерес к антикам – «это дело императорское».
Огромное собрание гемм императрицы могли видеть только избранные, оно хранилось в особом кабинете Зимнего дворца в специально заказанных шкафах работы Д. Рентгена. Увлечение глиптикой вело дальше. Дмитриев-Мамонов сам пытается резать твердые камни и даже ставит на одной из собственных печатей свое имя. Екатерина II к творчеству не была склонна, но заинтересовалась изготовлением слепков с камей. Чаще всего после обеда, слушая чтение почты, Екатерина делала слепки из папье-маше.
Елена Долгих Журнал Русское искусство
http://ricolor.org/history/mn/pv/kamea/